Читать книгу "Рождение Тени [СИ] - Алекс Шу"

лужа.

— Широ, вали пацана, — распорядился Огава, — не теряй времени. Нам ещё в поместье Огавы успеть надо. Принять участие во всеобщем празднике жизни и смерти.

Коренастый тип кивнул, взмахнул коротким мечом, разминая кисть, и шагнул к испуганно съежившемуся ребенку.

Сноп голубого огня снес его в сторону, заискрившаяся алыми всполохами защита с хлопком лопнула, и Широ истошно заорал. Резко запахло паленым мясом. Голубое пламя с треском пожирало обугленную плоть коренастого, превращая его в кучку черного пепла.

На поляну шагнула пожилая женщина. В кулаке у неё сверкал синими искорками фамильный амулет Огавы на кожаном шнурке.

Ребенок кинулся к ней и прижался, обняв ручонками за бедро:

— Мэй, они убили папу и маму, — запричитал он.

— Мне очень жаль, Изаму-сан, — рука пожилой женщины ласково потрепала волосы малыша. — Ты должен это запомнить и отомстить. А сейчас нам надо уходить. Твоя сестра Иошико пожертвовала собой и отдала фамильный амулет, чтобы ты выжил.

— Старуха, вы никуда не пойдете, — вступил в разговор, немного пришедший в себя Юката. Разрез на его боку уже затянулся и выглядел как налитый кровью свежий шрам.

— Оставь пацана здесь, а сама можешь убираться куда хочешь. Я дарю тебе жизнь, — высокопарно произнес он. — Если послушаешь меня.

Мэй улыбнулась и подняла руку с амулетом. Голубой луч огня ударил в Мори, но разбился о багрово-красный купол, возникший вокруг мужчины.

— У меня тоже есть такие игрушки, — злобно усмехнулся Юката. — Не захотела принять моё предложение? Теперь я зарублю тебя, старая тварь!

Мэй промолчала, нахмурилась и ещё выше вздернула руку. Столб голубого пламени увеличился. Защитный купол угрожающе затрещал и лопнул. Голубое пламя уменьшилось до небольшого лучика, достигнувшего лица Мори, мигнувшего и исчезнувшего.

— Аааа, проклятая старуха, — истошно заорал мужчина в черном, схватившись ладонями за дымящееся лицо. Он сделал несколько шагов вслепую, споткнулся о камень и полетел в пруд, продолжая изрыгать проклятья.

— Пойдемте, Изаму-сан, — сухая ладонь старухи обхватила ручку малыша. — Нам надо уходить отсюда, как можно быстрее. Ваши слуги и воины ещё некоторое время будут сражаться в поместье, отвлекая на себя внимание, но лучше не медлить…

Картинка потеряла четкость и пропала. Я тряхнул головой, окончательно прогоняя видение и возвращаясь в реальность.

— Что-то вспомнили Изаму-сан? — проницательно поинтересовалась старушка.

— Да, — вздохнул я. — Гибель отца и матери. И как ты спасла меня.

— Это хорошо, — кивнула Мэй. — Значит, память постепенно возвращается к вам.

— Расскажешь все подробности. Кто и почему напал на нашу семью?

— Конечно, — поклонилась старуха. — Это мой долг, Изаму-сан.

— Но этот рассказ, мы перенесем на потом, — решил я, — поговорим об этом, когда я немного приду в себя, неторопливо в располагающей обстановке.

— Как скажете, Изаму-сан, — наклонила голову Мэй.

— А пока объясни, что со мной произошло сейчас. Почему я весь в синяках и тело ломит так, как будто по нему табун лошадей галопом проскакал?

— Вы подрабатывали в магазинчике старого Кена. Вместе с его старшим сыном разгружали машину с продуктами. Он вам дал двести йен. По дороге к дому на вас напала банда шакалят Сэберо. Они захотели забрать деньги. Наверно, кто-то из них видел, как вы таскали продукты в магазин. Вот и устроили засаду.

Деньги вы не отдали. Завязалась драка. Вас повалили на асфальт и стали пинать ногами. И тогда началась инициация. В этот момент в вашем теле проснулась фамильная магия Огавы. Вы засветились голубым огнем. У нападающих загорелись руки и ноги. Они с воплями убежали. Вы были без чувств, и Юки с Нобу пришлось тащить вас домой. А потом провалялись трое суток, не приходя в сознание. У вас был жар, и мы с Юки поочередно дежурили возле кровати.

— Понятно, — я попытался привстать, но скривился, ощутив боль в теле. — А Нобу, который меня притащил вместе с Юки, он кто?

— Младший брат Юки, — ответила Мэй. — Они вместе живут, рядом с нами.

— Надо им спасибо сказать, — выдохнул я, опуская голову на подушку. — А как у нас с деньгами?

— Есть пока немного, — усмехнулась старушка. — Я подрабатываю в забегаловке у старика Рио, через дорогу. Мою посуду. Забираю объедки, и денег немного перепадает. Да и ты свои 200 йен никому не отдал.

— А они разве не сгорели от голубого огня? — удивился я.

— Вы точно все позабыли, Изаму-сан, — покачала головой Мэй. — Магический огонь никогда не наносит вреда повелителю. Он может сжечь врага и всё вокруг, но не притронется ни к одной вещи своего господина.

— Понятно. А теперь расскажи мне, где мы находимся? То, что в трущобах, я уже понял. Меня интересуют несколько вопросов, на которые хочу услышать подробные ответы.

— Подождите, Изаму-сан, — остановила меня старушка. — Вы есть не хотите? Я так обрадовалась, что вы глаза открыли, заговорилась и совсем забыла вас покормить.

И в это мгновение я почувствовал, насколько голоден. Желудок вопил, стонал, орал, ругался, и требовал горячей пищи.

— Ага, очень хочу, — я сглотнул слюну.

— Изаму-сан, простите меня дуру старую, — смущенно поклонилась Мэй. — Есть несколько черствых булочек, немного риса, овощи и фасолевый суп. Что будете кушать?

— Рис и овощи, но сперва булочку, — я облизал пересохшие губы, — и попить что-нибудь дай, пожалуйста.

Хорошо, Изаму-сан, сейчас всё сделаю, — старушка опять согнулась в поклоне и заковыляла к плите и к маленькому старому холодильнику, стоявшему рядом.

Через пару минут я отдал старушке наполовину опорожненную бутылку с водой и, довольно урча, впился зубами в хрустящий бок зачерствевшей булочки. Сожрал хлеб за пару секунд. А бабка уже подавала мне пластиковую тарелку с подогретым рисом и овощами. А в придачу к ним, две деревянные палочки, вместо привычных ложки и вилки, млять!!!

Мэй, с удивленно поднятыми бровями смотрела, как я, поставив тарелку на колени, пытался орудовать палочками, взяв их двумя руками. Есть хотел так, что в приступе энтузиазма, выковыривая еду из тарелки, чуть не воткнул палочку в глаз ошалевшей от такого авангардизма старушке.

На меня и бабку полетели кусочки какой-то зеленой травки, помидоров, огурцов. И если ломти овощей я смог после неоднократных неудачных попыток донести до рта, нанизав их на палочки, как на шпажки, то рисовые зернышки летели куда угодно, но только не ко мне в рот. Через минуту кровать, обалдевшая старушка и я были с ног до головы заляпаны едой. С уха Мэй свисал пучок зеленого лука, среди седых волос блестели белые рисинки, к щеке прилип кусочек помидора, а к подбородку — тоненький кружочек огурца.

Старуха похоже потеряла дар речи, молча глядя на меня ошалевшими глазами. А я, наконец, добрался до первого рисового зернышка, с удовольствием слизал его с палочки. А потом плюнул на приличия, закинул палочки на тарелки и начал загребать рис ладонью, засыпая горстями в рот. Через несколько секунд услышал, как громко щелкнула вставная челюсть Мэй.

Когда я, громко чавкая от удовольствия, дожевывал последнюю порцию каши, старушка не выдержала. Она нервно дернулась, закатила глаза и рухнула на пол, ногами сшибив табуретку.

— Блин, и что же делать то? — озадаченно почесал я затылок. Затем напрягся и, кривясь от боли, встал с кровати. На похлопывания и осторожную тряску Мэй не реагировала, не подавая никаких признаков жизни. Пришлось идти искать воду. Она нашлась в большом баке, прикрытом железной крышкой. Сверху стояла пиала, которую я сразу же наполнил водой.

Подошел к старухе. Пару секунд поколебался, но потом всё-таки вылил воду ей на голову.

Бабка застонала и открыла затуманенные глаза. Я поднатужился и из последних сил, не обращая внимания на боль, разрывающую тело, помог ей усесться на кровать. Сам обессилено опустился рядом.

Мэй испуганно дернулась, отодвигаясь от меня. Глаза старухи сверкали страхом и злостью, сверля мое лицо.

— Ты не Изаму, — выдохнула она. — Кто ты такой, гайдзин[3]?

Глава 5

— Мэй, ты же сама сказала, что при инициации возможны проблемы с памятью, — напомнил я. Рассказывать о своей настоящей личности сейчас было безумием. Судя по реакции Мэй, последствия могут быть непредсказуемыми. А мне очень не хотелось оказаться на улице в незнакомом мире, голым и босым, да и ещё не восстановившимся после побоев.

Старушка подозрительно покосилась на меня, но через десяток секунд хмурое лицо разгладилось.

— Действительно, могло такое быть, — после короткого раздумья, кивнула она, — После инициации разное происходило. И память теряли, и на незнакомых языках